Одним из авторов «Вечерней Москвы» был «король репортеров» Владимир Гиляровский. К сожалению, публиковался он у нас не очень часто – за 12 лет у него было всего 7 статей . И почти все они были посвящены Москве дореволюционной. Ровно 86 лет назад, 4 апреля 1932 года, когда в столице случилось очередное наводнение, «Вечерка» напечатала статью Гиляровского о катастрофических паводках прошлых лет. Этот текст должен был «оттенять» современную для читателей ситуацию: мол, раньше-то было несравнимо хуже, а сегодня власть другая, советская, она заботится о городском хозяйстве и беды не допустит. Статья никогда не включалась в книжные издания Гиляровского.
«МОСКВА-РЕКА В 1886 И 1908 Г.
В № 83 «Русских ведомостей» от 24 марта 1885 года напечатано: «За последние два дня в Москве-реке прибыло воды около полуаршина*. Более точных сведений о прибытии воды сообщить невозможно, так как нижняя часть водомера на устое Большого Каменного моста и на иордани против Храма Христа Спасителя с прошлого водополья сплошь покрыты грязью и ничего разобрать нельзя».
Так в те времена Городская Дума думала о нуждах города в общем, а в частности, о наводнениях.
С шестидесятых годов особенно крупных наводнений не было, экстренных мер Думе принимать не приходилось, и предоставлено было самим жителям спасаться от наводнения, как кто может. Жители заливаемых местностей сами заблаговременно перебирались из своей квартиры на время паводка к знакомым, родным и соседям, а потом возвращались домой до следующей весны.
Так шли десятки лет, и десятки лет дни паводков были любимым весенним гуляньем для зажиточных москвичей. Все мосты и набережные наполнялись с утра и до ночи. Любовались, как с грохотом рушатся, наползая друг на друга и на каменные устои, огромные льдины, как на льдинах дрейфуют разные живые существа, то корова с бабой плывет. Замирает сердце у зрителей, как невольные путешественники минуют устои Каменного моста. Их перенимают матросы спасательной станции уже где-нибудь за Москворецким мостом. Раз слепой старик сидел на льдине, поднимая незрячие глаза на шум публики. Он уже миновал Дорогомиловский и Крымский мосты, и зрители с мостов бросали ему пироги и булки, но он их не видел. Только вороны вились над льдиной, хватая добычу. И лишь у Бабьегородской плотины удалось спасти старика матросам спасательной станции.
То двух ребят пронесло… То собаку… Но больше всех имел успех у публики заяц на маленькой льдине. Его видели со всех мостов, кричали, улюлюкали, пугали бедного зверька. Его видела вся Москва и долго говорила об этом:
— Это было в том году, когда заяц плыл!
Через пять лет вспоминали.
Словом, паводки были гуляньем и годами мирно протекали один как другой…
Но грянуло наводнение 1886 года, повторившееся с той же силой в 1908 году.
Наводнение 1886 года было совершенно неожиданно и застало Москву врасплох, совершенно неподготовленную. Гулянье обратилось в ужас.
— Ноев потоп! – шептали старики…
В памяти москвичей остались и навсегда останутся ряд картин наводнения.
Дорогомилово представляло собой озеро. Над ним – огромная каменная труба, о которую плещут волны. Торчат крыши двухэтажных домов, и на крышах – жизнь.
Обыватели годами привыкли, что низенькие полуподвальные этажи ежегодно погружались в воду, и жильцы на время перебирались во второй, к хозяевам со своим скарбом. Так и в этом году, как только начала прибывать вода, пошли наверх. А вечером вдруг из-под пола в щели побежали струйки. Пол залило. А там и половицы захлябали… Переполох… Перебираются на чердак. После полуночи вода смочила сухую чердачную землю. Под ногами жидкая грязь…
Все поднимаются на крышу. А на улице – ливень, буря… Кричать о помощи? Никто не услышит… О дежурных лодках тогда и не слыхали. А кругом окиян-море! Примера не было. Кто знал? Волнуются хозяева дома… А жидкая грязь уже по колено. Детей посадили на сундуки.
На счастье дождь перестал. Занялась заря. Стало тихо. Яркое солнце освещает новые картины. Крыши домов усеяны людьми. Плачут дети. Устраиваются люди, рискуя свалиться в воду на крутой крыше. Сидят, лежат, висят! Некоторые перекинули веревки или полотенца поперек гребня и держатся за концы – один на одной стороне, другой на другой, противовес друг другу… А на слуховом окне, единственном месте, где можно сесть – женщина кормит грудью ребенка…
Ждут помощи. Их увидали. К ним подплывают «мартышки». Это охотники на своих душегубках, промышляющие ловлей обломков, досок, бревен, всего, что несет вода, что годится на топливо. Когда-то еще думские лодки придут!
Много бед натворило нежданное наводнение 1886 года, но не послужило оно на пользу Думе. В «Русских ведомостях» 1887 года было напечатано: «В продолжение всей ночи и вчера 2-го апреля до 10 часов утра лед шел сплошной массой при постоянной небольшой прибыли воды.
Оба берега Москвы-реки и водоотводного канала местами завалены целыми горами зловонных нечистот и навоза, свозимых сюда всю зиму под видом чистого снега в надежде на высокую воду, которая все это смоет, как случилось в прошлом 1886 году. Но такого водополья, как в прошлом году, нет, и эти нечистоты будут все лето заражать воздух» (Никакой канализации тогда не было).
С той поры свалки нечистот под видом «чистого снега» на поемных пустырях по берегу Москва-реки укоренились, а наводнение такой силы, чтобы смыть все это, пришло только один раз в 1908 году. Самая огромная из береговых свалок до самой революции была там, где теперь раскинулся роскошный парк культуры и отдыха».
На иллюстрации наводнение в Москве в апреле 1908 года. Улица Полянка. Репродукция. Автор: М. Парийский/РИА Новости
*То есть 35 см.
** То есть заливных, находящихся в пойме.