C портным Дима угадал: тут нужен был не гламурный дизайнер, а битый жизнью труженик кройки и шитья, который в точности исполнит заказ.
Изучив и похвалив детально прорисованную модель, портной сказал, что темно-вишневый шелк и бисер он достанет, но до Нового года сшить сложное концертное платье, да еще и без единой примерки, исключительно по замерам, — это нереально. Дима упрашивал, обещал надбавку за срочность. Названная сумма превосходила Димины расчеты, но он готов был отдать любые деньги. Если бы их имел.
Ровно в то же время Дина стояла у зеркала и в последний раз любовалась своим отражением с гранатовым ожерельем на шее. Это было очень красивое ожерелье, так называемый окладень — несколько соединенных цепочек, декорированных крупными полупрозрачными гранатами. И в жизни, и на сцене украшение выглядело роскошно, Дина очень его любила, но сейчас другого выхода не видела. Вздохнув, она поцеловала ожерелье и уложила в ту самую коробочку, в которой два года назад получила его из рук римского ювелира.
В чердачной мастерской, которую Дима арендовал на паях с двумя коллегами, изо всех щелей сифонил декабрьский мороз. Художник безошибочно вынул нужное полотно. Это был автопортрет, выполненный в абстрактном стиле, и все, кто его видел, высоко оценивали и образное мышление живописца, и его ироничное отношение к себе. Причем некоторые даже находили в изображении сходство с собой и просили продать им картину, но Дима не соглашался, он давно решил, что на первой его выставке — когда-то ведь она должна состояться! — эта работа будет открывать экспозицию. Чтобы посетители сразу улыбнулись и поняли, с кем имеют дело. Но сейчас, заворачивая в холстину портрет, художник собственными руками хоронил эту идею.
В багетной мастерской Дина показывала мастеру на экране смартфона картину, на которой резкими, нервными мазками, в утрированно беспорядочной манере было изображено лицо. Скорее всего, мужское. И для этого совсем не классического портрета девушка просила изготовить массивный багет под старину, с позолотой и резным барочным орнаментом; такая рама, по замыслу Дины, создала бы яркий контраст с самим портретом и тем самым подчеркнула необычность авторского стиля.
Созвонившись, Дима с Диной встретились перекусить в кафешке. Предварительно нацеловавшись на морозе, они заказали по салату с чаем и принялись на аперитив радостно поедать друг друга глазами. Через две недели наступал их первый общий Новый год, и решено было не устраивать лихих загулов, а тихо и нежно провести праздник дома вдвоем. Впрочем, за этим обоюдным решением крылась иная причина, которую молодые люди по умолчанию не упоминали. Дело в том, что супруги были бедны, как церковные мыши.
Дима и Дина влюбились друг в друга мигом, стоило им однажды встретиться в богемной компании. Они и сами были богемой — актриса и художник, романтическая пара.
Солистка театра оперетты разорвала отношения с главным режиссером, а вольный художник съехал от портфельной инвесторши, которая ему позировала, а также сводила с богатенькими перцами, чьи физиономии стараниями Диминой кисти обретали благолепие.
Брак по любви — слишком вкусное лакомство, чтобы не требовать уравновешивающих жертв. Дина потеряла ведущие роли, Дима — рынок сбыта портретной продукции. Но их отношения не треснули под гнетом убогого быта в съемной однушке. Где им, кстати, и предстояло встретить Новый год.
За два часа до боя курантов Дима вез в метро коробку, в нее было аккуратно уложено концертное платье с подчеркнутой линией талии (которую он особенно тщательно обмерял у спящей Дины). Шелк цвета граната и придуманный Димой фасон будут чудесно сочетаться с любимым Дининым ожерельем, жена с ума сойдет от счастья. Право же, ради этого не жалко продать автопортрет.
Ровно в это же время жена думала, куда бы в крохотной квартирке припрятать массивную раму. Дина себе воображала, завтра они отвезут ее в Димину мастерскую и вставят в нее автопортрет, муж с ума сойдет от счастья. Право же, ради этого не жалко продать ожерелье. Тем более что его подарил главный режиссер, этот гад, мстительно отобравший у нее Сильву и Марицу.
Читатель уже угадал развязку, а потому не будем описывать шок, минутное огорчение и последовавшие за ним восторги, признания, объятия и слезы счастья. Скажем лишь, что в первый день нового года Дина в гранатовом платье позировала Диме в его промерзшей мастерской.
Она не могла видеть, что муж по памяти рисует ожерелье у нее на шее. Золоченая рама стояла в углу и дожидалась окончания работы.
Об авторе
Михаил Щербаченко — известный журналист, публицист и очеркист, ведет персональную рубрику «Уходящая натура» в еженедельном выпуске «Вечерней Москвы».
Из книги «Вечерка 95. Перезагрузка»