Селфи, музыкальные фестивали, компьютерные игры и узкие штаны — сегодня это атрибуты не только старшеклассников. Взрослые мужчины наравне с семнадцатилетними бороздят просторы Интернета и прыгают на концертах. Почему современные мужчины отказываются взрослеть и где грань между непосредственностью и ребячеством?
1.
— Чин-чин! — помнишь? — смеется Дина.
— Помню, Дин-Дин, — в тон отвечаю ей я.
Мы чокаемся бокалами на тоненьких ножках и продолжаем пересматривать фотографии из прошлогодней поездки на море. На летней веранде в городском парке пахнет свежей травой и сухим деревом. Ветер слегка шевелит цветы в вазах и сдувает светлый локон с Дининого лба. Одной рукой Дина возвращает прядь на место, а другой продолжает листать картинки на смартфоне. Совместное селфи в коротких платьях по колено в воде, я ем персики на балконе в отеле, Дина в соломенной шляпе, лиловый закат. Белый прямоугольник на несколько секунд возникает поверх вечернего пейзажа. «Знаешь, я, кажется, скучаю» — и одиннадцать цифр. Мы обе молчим.
2.
Вы наверняка встречали таких мальчиков. Сначала ты замечаешь его на языковых курсах, но все ограничивается тремя занятиями («да, я немного знаю французский»), потому что теперь он занимается сноубордом. Потом на пару с приятелем он почти открывает фотостудию (тату-салон, прокат катамаранов, нужное подчеркнуть), потом решает заняться предпринимательством в Интернете… И не важно, сколько ему лет — 17 или 37 — всегда при нем стандартный набор из фразы про «жить здесь и сейчас», задумчивого взгляда вниз и в сторону и мальчишеской улыбки. Эти клише в разной тональности используются и с девушками на заднем сиденье такси, и с женатыми друзьями (когда разговор заходит о прелестях жизни без обязательств, а он — угадайте почему — заходит постоянно). И эти клише часто работают, черт возьми! Сработали и с Диной.
С Петей, который, кажется, скучает, Дина познакомилась на летнем музыкальном фестивале. В бриджах и топсайдерах 2 ему, казалось, не больше 23. Потом он поведал, что ему 28 и он работает на радио. Дина стала ездить к Пете в студию и восторженно рассказывать мне о том, как он гладил ее по светлым волосам, продолжая вещать что-то в прямом эфире ночному городу.
А потом Дина как-то заметно погрустнела и все чаще стала говорить, что Петя — ну, он же творческий человек, ему нужно пространство… В общем, творческий Петя периодически переставал отвечать на звонки и одновременно чекинился 3 в разных барах, устало кидал, что «ему нужно отдохнуть» и что Дина слишком парится.
За год отношения никуда не продвинулись, и Дина с Петей разошлись. Вернее, все как-то провисло — однажды Дина просто не сняла трубку после очередного Петиного творческого кризиса, а он больше и не звонил. А спустя полгода решил напомнить о себе. Как в сказке — помните? «Мы улетаем, словно самые бессердечные существа (дети все таковы, но они так милы!), живем, ни о ком не думая, а потом, как только нам потребуется особое внимание, мы благородно возвращаемся домой, уверенные, что нас встретят с распростертыми объятиями, а не шлепками» 4.
3.
Психологи диагностируют у таких веселых, бесхитростных и бессердечных тридцатилетних мальчиков, как Петя, синдром Питера Пэна. Популярность этому термину подарил Дэн Кайли, когда назвал так «вечных детей» в своей книге «Мужчины, которые так и не выросли» в 1983 году. Степень выраженности этого синдрома бывает разной, но симптомы, как правило, одни и те же: увлечение фэнтези или компьютерными играми, бесконечная любовь к гаджетам, частая смена увлечений и мест работы. Как и герой Джеймса Барри, такие мужчины эгоистичны и считают, что их не понимают.
Женщины любят их за непосредственность, легкость и обаятельность. Тем более взрослые мужчины, подверженные синдрому Питера Пэна, как правило, стараются оставаться в тренде и заботиться о своей внешности, поэтому выглядят моложе ровесников. Однако взять на себя ответственность для невзрослеющего мужчины — задача почти невыполнимая, поэтому серьезных отношений не получится.
— В отношениях синдром Питера Пэна проявляется как нежелание, или поздно приходящее желание, создать семью в сочетании со сменой женщин, — рассказывает врач-психотерапевт, сексолог, профессор Института психоанализа Александр Полеев. — На самом деле чаще всего при исследовании развития и формирования особенностей подсознания мы обнаруживаем страх перед продолжительными отношениями. Обычно когда такой мужчина пробует жить с женщиной в одной квартире, то через несколько дней он начинает испытывать немотивированную тревогу, дискомфорт и раздражение.
Такой человек хорошо чувствует себя, когда живет один, а с женщинами встречается. Это следствие некой психической травмы в детстве, как правило от матери: на подсознательном уровне мужчина ждет от женщины упреков, критики и агрессии.
Обладание каждой новой женщиной является способом самоутвердиться. Каждый раз на протяжении нескольких дней после появления новой партнерши он испытывает комфорт, ведь, если женщина вступила с ним в связь, это как поощрение, здесь имеет место признание его достойным партнером.
Да, безрадостная перспектива, что тут скажешь. Однако Александр Моисеевич уверен, что все мальчики в итоге взрослеют, а значит, надежда есть! — Особенности невротических расстройств состоят в том, что они проходят с возрастом. И человек, который ни за что не хотел жениться и считал семью глупостью, к каким-нибудь 40–45 годам может поменяться. У него возникает потребность в семье, и он создаст ее с женщиной, которая даже может несколько уступать его бывшим партнершам. Женщинам, которые хотят связать свою жизнь с таким молодым человеком, психотерапевт советует следующее:
— Степень выраженности этого синдрома может определить только психолог. Если синдром мягкий, а женщина хочет связать жизнь с этим человеком, то она может что-то сделать, прежде всего не навязываясь в качестве жены. Но если женщине 35, а синдром ярко выраженный, то лучше не терять время, для семейной жизни такой человек пока не готов.
4.
С момента употребления Дэном Кайли термина «синдром Питера Пэна» прошло уже больше тридцати лет, и популярность его только возрастает.
— Проблема мужественности и форм мужского поведения имеет две точки приложения,— говорит психолог Александр Федорович.— Первая— это социальная. В нашем обществе сегодня разрушаются в принципе все базовые ценности. Стирается граница мужского и женского. Вторая точка приложения — психологическая: мужчина, воспитываемый женщиной, теряет мужское начало. А приоритет принадлежит женщине — мы имеем дело с матриархатом. Основным воспитателем ребенка является сначала мать, потом воспитательница в детском саду, потом учительница… Вместе этот комплекс разрушает гендерные роли.
Альтернативным выходом из ситуации может стать изменение системы восприятия и системы воспитания. В рамках национальной программы нужно привлекать к воспитанию детей лучшие кадры. Мы всегда придумываем, как лечить взрослых, когда надо заниматься детьми. Ведь синдром Питера Пэна — он-то точно родом из детства.
Того же мнения придерживается и кандидат психологических наук Светлана Колосова: — Конкретно в нашей стране действительно есть такой феномен, как синдром женского воспитания. Привычка слушаться женщину у мальчиков впитывается с молоком матери. Еще одна причина — это освоение мужчиной новых ролей. Не только женщины стали занимать мужские посты — мужчина тоже осваивает новые профессии. Согласитесь, у мужчины-дизайнера и мужчины-металлурга — разные энергии, потому что по психотипу это разные мужчины. У мужчины-дизайнера больше женской энергии — он должен уметь слушать, воспринимать, реагировать. Наше общество в принципе сейчас стало более шумным и эмоциональным — откровения стали более общепринятыми. Если раньше мужчина не должен был плакать — на экране мы видели суровых парней или ковбоев, то сейчас, если в фильме мы видим романтичного мужчину, рыдающего, потому что его бросила невеста, — это нормально — он же тоже человек. Он не вызывает у нас отвращения. Мы перешли в новые стандарты, где мужчина стал менее мужественным, где он стал более размытым по своим обязательствам. И женщина стала менее женственна, менее ориентирована на семью, на мужскую помощь.
5.
Взрослеть отказываются не только мужчины. Последние лет двадцать мировая общественность активно обсуждает эту тенденцию — стремление к вечной юности. Стареющих тинейджеров называют кидалты — от слов kid — «ребенок» и adult — «взрослый» — человек, сохраняющий свои детские и юношеские увлечения. Это общемировой тренд. Сегодня, когда оказаться в другом конце мира можно за одиннадцать часов, никто не хочет обременять себя лишними обязательствами. Слишком много еще неувиденного, слишком много юношеских мечтаний не воплощено в жизнь. Так что приписывать синдром вечного ребенка только мужчинам неверно — 40-летние женщины не хотят выглядеть на 40 — они хотят лазить в горы и иметь молодых любовников, иметь длинные ногти и ничего не делать по дому.
Мы все хотим наслаждаться жизнью и не хотим париться по поводу политики или экологии, или семьи. Что это — естественное порождение общества потребления? Попытка уйти от скуки? Навязанный рекламой стереотип про «жизнь ради жизни»? И как жить вместе двум неповзрослевшим детям? В общем, совсем не детские вопросы.
Светлана Колосова: «Я считаю, что все эти энергии: инь–ян, мужское–женское, жизнь– смерть — нестатичны. Поэтому в изменениях, которые происходят в мире, я не вижу чего-то сверхъестественного. Я вижу проблему в том, что у женщины существуют своего рода невротические ножницы — они заключаются в том, что женщина хочет, чтобы мужчина пел ей серенады, был романтичным, трогательным, говорил о любви… Но в то же время она требует от него защиты, чтобы он был брутальным, опорой, стеной, решал все проблемы. А эти качества не уживаются вместе. Нужно понять, что так просто не может быть — и выбирать партнера по своим приоритетным потребностям. Мы хотим сочетания несочетаемого. И это делает женщин несчастными».
Касательно кидалтизма в целом: наверное, самая идеальная позиция — это когда человек, несмотря на свое желание быть молодым, на какую-то непосредственность, осознанно идет по жизни. Таких людей немного, но они есть, и на них надо равняться. Они выходят из образа Питера Пэна, взяв от него молодость, энергию и драйв, но добавляют туда ответственность и осознанность. И это прекрасно.
6.
Мир стал более податливый — он дает нам большее пространство для маневра. Мода стала расслабленнее, на концертах популярных групп рядом с семнадцатилетними отбивают ладонями ритм мужчины и женщины возраста их родителей, а компьютерные игры уже не кажутся странным способом снять стресс. Общество лояльно принимает эти капризы — как говорится, чем бы дитя ни тешилось… Многих девушек привлекает образ «непонятого» юноши, трогательно опускающего реснички или задумчиво выпускающего сигаретный дым.
Но «как в сказке» бывает только в сказке, и капризные двадцатилетние мальчики превращаются в брюзжащих стареющих мужиков. Юные девушки интересуются ими, пока не вырастут, а взрослые женщины распознают Питеров Пэнов с первой же фразы и больше никогда не отвечают на их звонки — хочется, чтобы кто-то помогал тебе решать проблемы, а не создавал новые. Поэтому зачастую мальчики стареют в одиночестве среди своих так и не сбывшихся мечтаний. И я думаю, что нет на свете сказки печальнее.
«И Питер Пэн теперь прилетает за Маргарет, и они вместе улетают на остров Нетинебудет, и Маргарет там рассказывает ему сказки о нем самом, и он их слушает с жадностью. Когда Маргарет вырастет, у нее родится дочь, которая тоже, в свою очередь, сделается мамой Питера, и так это будет продолжаться до тех пор, пока дети не разучатся быть веселыми, непонимающими и бессердечными».*
*Цитата из книги Джеймса Барри «Питер Пэн».
Чин-чин — итальянский тост.
Топсайдеры — модная модель обуви.
Чекин — to check in (англ.) — отметиться по прибытии. В контексте социальных сетей — это отметка о географическом положении пользователя на карте.
Об авторе
Ксения Ракитянская — сотрудница медиацентра «ВМ». Учится на социологическом факультете МГУ.