Ледокол и человек. Репортер «Вечерней Москвы» Эмилий Миндлин спасал полярную экспедицию

11.01.201812.01.2018 Мария Раевская Нам 95!

13 января — День российской печати. Накануне праздника мы рассказываем о истории «Вечерней Москвы». Напомним, 6 декабря главная городская газета отмечает юбилей, ей исполнится 95 лет. Материал посвящен знаменитому репортеру 1920-х годов Эмилию Миндлину (1900–1981), участнику арктической экспедиции на ледоколе «Красин» (1928). В тексте публикуются уникальные документы, обнаруженные нами в государственных и частных архивах.

У продавщицы брови взлетели вверх. Она повидала в ГУМе немало. Но этот очкарик удивил даже ее. Он растолкал покупателей и так навалился на прилавок, что тот затрещал, будто льдина.

— Мне нужны свитера, шарфы, шерстяные чулки — сколько есть! — выпалил он, утирая пот. — Срочно! И еще штаны, штаны на вате!

Под стеклом на прилавке лежали новые модели купальников. На дворе был июнь 1928 года. Но корреспондент «Вечерки» Эмилий Миндлин собирался в Арктику — туда, где за 11 дней до этого потерпел катастрофу дирижабль «Италия» полярного исследователя Умберто Нобиле. Его включили в состав поисковой экспедиции. На сборы дали полдня…

Эмилий Миндлин утверждал, что работал в «Вечерней Москве» с первого ее номера, то есть с 6 декабря 1923 года (уточнить это трудно — тогда почти все материалы шли без подписи). Его привлек туда легендарный публицист Михаил Кольцов, который первое время был заместителем ответственного редактора. «Сейчас просто диву даешься, когда вспомнишь, как весело и легко, с какой настоящей оперативностью делали тогда эту газету, — рассказывал Миндлин в мемуарной книге «Необыкновенные собеседники». — Тут же в типографии писались статьи и заметки, сюда привозили написанное вечером или ночью дома, все это тут же просматривалось Кольцовым и шло в набор». Миндлин и до «Вечерки» успел получить большой журналистский опыт, но таких изобретательных редакторов, как Кольцов, не встречал.

Правнучка Миндлина Анна с портретом Эмилия Львовича / Павел Волков, «Вечерняя Москва»

8 апреля 1924 года Эмилий напечатал статью «8000 поэтов в СССР», в которой осудил деятельность одной из писательских организаций. Секретарь организации прислал гневный отклик. Его опубликовали через два дня и сопроводили комментариями самых известных стихотворцев — Маяковского, Пастернака, Демьяна Бедного. «В одну ночь с помощью репортеров Кольцов умудрился опросить примерно пятнадцать поэтов», — восхищался Миндлин.

Поэты, кстати, были частыми гостями «Вечерки». В мемуарах Эмилий Львович пишет, что однажды Маяковский, заглянувший в редакцию, спросил, какие у журналистов гонорары. Ему ответили, что за судебный отчет, например, платят всего 6–7 рублей.

— Зачем же вы позволяете им так обращаться с вами? — вскипел Маяковский. — Если б платили сто рублей за отчет, я бы сам стал ходить по судам. Вот возьму сейчас и предложу себя в судебные репортеры.

И поэт действительно вломился в кабинет редактора (его имя Миндлин не называет) с этим предложением. «Если б от меня зависело, я бы, не задумываясь, согласился», — вздохнул редактор. Но такого дорогостоящего репортера «Вечерка» себе позволить не могла.

Звездный час Миндлина пробил 15 июня 1928 года — в тот день ледокол «Красин» вышел из ленинградского порта и отправился на выручку команде Нобиле. Сегодня даже трудно себе представить, что означала эта экспедиция.

Номер «Вечерки» за 6 июня 1928 года. На первой полосе сообщается, что редакция посылает на ледокол своего корреспондента

Это было первое крупное советское арктическое предприятие. Следующие громкие события, связанные с покорением Ледовитого океана, случатся намного позже: спасение парохода «Челюскин» — в 1934 году, дрейф станции Папанина и перелет Чкалова через Северный полюс — в 1937 году. Отечественная материально-техническая база пребывала в зародыше, даже с радиосвязью были проблемы. Добавим и международно-политический контекст: молодая социалистическая страна благородно выручала представителей фашистской Италии.

Эмилий Миндлин стал одним из семи советских журналистов, включенных в состав экспедиции «Красина». Все 134 человека на борту ледокола фактически были членами экипажа, выполняли моряцкие обязанности. Два месяца Эмилий выстаивал вахты, катал бревна и бочки, бегал по поручениям штурмана… И почти в каждый номер отстукивал корреспонденции. Конечно, маленькие, в несколько строк. Но даже это давалось не всегда легко.

В Российском государственном архиве литературы и искусства (фонд 2552, опись 1, дело 141) мы обнаружили копию заявления, которое Миндлин написал на имя начальника экспедиции Рудольфа Самойловича. Журналиста обвиняли в том, что он ругался в радиорубке. Репортер объяснялся, что на самом деле он в кают-компании «высказывал возмущение, что радисты зачастую не доводят до сведения корреспондентов о неотправленных телеграммах и отправляют их без нашего ведома с опозданием на несколько дней и тем самым выбрасывают на ветер иностранную валюту, что я квалифицировал как уголовщину». Заодно Миндлин пожаловался на радиста: «ударил меня дверью, разразился матерщиной, кричал по моему адресу: мерзавец — только за то, что я передал телеграмму через дверь, а не через иллюминатор. Между тем подход к иллюминатору был загроможден бревнами и является спорным вопрос об обязанности каждого из нас быть акробатом» (цитируем с сохранением стилистики и пунктуации оригинала). Впрочем, даже пока ледокол был в пути, в «Вечерке» появлялись и крупные тексты Миндлина. В репортаже от 23 июня говорилось, что текст отправлен с гидросамолетом, который догнал «Красина» в Финском заливе.

7 июля экипаж «Красина», застрявшего во льдах, решил разделиться. На борту везли в разобранном виде трехмоторный самолет. Миндлин до конца жизни гордился, что помогал выгружать на лед его крылья, а потом ему (вместе с еще одним журналистом) доверили нарисовать на них красные звезды — «первые в истории красные звезды в этих широтах!». Группа из пяти спасателей вылетела к итальянцам, но самолет сам потерпел крушение, и участников экспедиции спас все-таки освободившийся ледокол.

Значок участника спасательной экспедиции, которым очень дорожил Миндлин. В 2009 году наследники журналиста передали его в музей «Ледокол «Красин» в Санкт-Петербурге

Незабываемый день 12 июля 1928 года начался с того, что в 5 утра со льдины сняли итальянских штурманов Цаппи и Мариано. В полдень с другой льдины спасли итальянца и голландца, которые пытались самостоятельно отыскать экипаж дирижабля. А в 21:45 судно подошло к треник группы, Мальмгрен. Цаппи объяснял, что тот ослабел, не захотел стать обузой спутникам и попросил оставить его. Запас еды и одежду Мальмгрен якобы отдал Цаппи — почему-то ему одному… Итальянец категорически отказался от промывания желудка: оно могло бы выдать, чем же он питался. Сразу возникли самые циничные подозрения (они до сих пор не подтверждены, но и не опровергнуты). А вечером, когда в лазарет привели радиста Бьяджи из последней группы спасенных, Цаппи устроил скандал: Бьяджи — всего лишь сержант, он не имеет права лежать в одной каюте с офицерами! Потрясенный Миндлин уступил радисту свой диван в кают-компании. Тем не менее в статьях для «Вечерки» он постарался не выдавать своей неприязни к высокомерному итальянцу. «Пожалуй, мы писали о Цаппи куда сдержанней и корректней, чем вся мировая пресса», — подчеркивал Миндлин.

Штурман Вильери вручил Миндлину на память обрывок оболочки от дирижабля. В 2009 году наследники журналиста подарили этот кусок брезента музею «Ледокол «Красин» в СанктПетербурге.

— Этот фрагмент оболочки теперь — наш главный раритет, — говорит научный сотрудник музея Наталья Федотова. — А еще всем новым сотрудникам мы в первую очередь советуем прочесть книгу Миндлина «Красин» во льдах».

Каждый журналист, участвовавший экспедиции «Красина», сразу после возвращения написал по книге. Но сочинения остальных шестерых были вскоре забыты. И лишь брошюра корреспондента «Вечерки» переиздавалась и в последующие годы. Эмилий Миндлин прожил долгую жизнь, почти до конца дней работал и в прессе, и в литературе. И все-таки одной из его главных визитных карточек осталась «красинская» эпопея, случившаяся во время работы в «Вечерней Москве».

5 октября 1928 года. «Красин» в этот день вернулся в Ленинград. В порту его встречали почти 200 тысяч человек

СПРАВКА

Эмилий Львович Миндлин родился 25 мая 1900 года в Александровске (ныне Запорожье, Украина). С 1921 года жил в Москве, работал журналистом во множестве изданий. Автор романов «Дорога к дому» (1957), «Город на вершине холма» (1961), мемуарной книги «Необыкновенные собеседники» (1968). Оставил воспоминания о своих знаменитых знакомых — Марине Цветаевой, Осипе Мандельштаме, Максимилиане Волошине, Андрее Платонове. Скончался не ранее 25 мая и не позднее 5 августа 1981 года в Москве (точную дату установить не удалось).

ДОСЛОВНО

Этот документ мы обнаружили в Российском государственном архиве литературы и искусства (фонд 2552, опись 1, дело 13). Это текст выступления (отпечатанная на машинке стенограмма) Эмилия Миндлина на собрании в «Вечерке». Даты под текстом не стояло. Но она обнаружилась в другом архиве — в отделе рукописей Института мировой литературы имени А. М. Горького (фонд 571, опись 2, дело 2), где хранятся дневники журналиста. В записи от 23 декабря 1927 года встретилось признание: «Вчера делал в редакции на собрании сотрудников доклад о «московском отделе»…» (лист 47).

Миндлин отзывается о работе отдела сурово. Но, вероятно, в его замечаниях было и здравое зерно. Проблемы, о которых он говорит — это вечные проблемы городской газеты: необходимость находить баланс между универсальностью и владением узкими темами, инициативой и исполнением «обязательной программы», занимательностью и отражением работы механизмов, движущих столичную жизнь (тех самых «учреждений»). Решение этих проблем «Вечерка» ищет при подготовке каждого номера — уже почти 95 лет.

■

«…мы неправильно растолковываем понятие московского отдела. <…> Здесь все — и хроника, и суд, <…> и театральные диспуты. Недавно я явился свидетелем разговора между Великодворским и Зайкиным о том, кто будет давать Гото* — иностранный отдел или московский. <…> Вот это, на мой взгляд, является основной причиной неправильной работы московского отдела. Он не имел границ, терял чувство ориентации.

Затем, дальше. У нас в ходу чрезвычайно любопытное выражение: «обслуживать учреждение». Карцман обслуживает МКХ**, другой обслуживает Наркомпрос и т.д. <…> Руководство, которое имеет место у нас, по моему мнению, представляется в виде какого-то входящего журнала, по отношению к которому исходящим является соответствующее пресс-бюро данного учреждения <…>

…пока Старшова или другой курьер утром не принесет газет, в типографии неизвестно, что сегодня делается на белом свете. <…> мы получаем их только к девяти <…> необходимо произвести «индустриализацию» Старшовой для того, чтобы газеты попадали к нам возможно ранее. <…> Представьте себе <…> человек, свалившийся с луны <…>, взялся судить по материалам московского отдела «Вечерней Москвы» о жизни города <…>. Этот человек неизбежно заключил бы, что в Москве вся жизнь протекает в стенах учреждений и больше нигде <…>

Недавно у нас была помещена <…> заметка <…> о том, в каких случаях домашняя работница имеет право на жилплощадь и т.д. У нас были проведены на эту тему три беседы и занято 50–60 строк петитом. На следующий день в «Известиях» была помещена <…> такая же заметка <…>, но всего в 7 строках нонпарели***. <…> Весьма вероятно, что было снято несколько довольно интересных заметок, и это только потому, что <…> не нашли возможным изложить то же самое в 7 строках <…> Очень жаль, что здесь нет Великодворского или Чарного****, а то они <…> заверили бы, что количество строк при разметке не должно играть никакой роли. <…>

Мне кажется, <…> то, что называется московским отделом, должно стать отделом московской хроники. Все остальное должно быть соответствующим образом распределено. Конечно, тут необходимо самым свирепым образом требовать непременной грамотности вообще и политической в частности. Пора перейти от кустарничества к деланию более грамотной газеты».

___

*Великодворский Николай Тимофеевич — ответственный секретарь редакции, Зайкин Павел Дмитриевич — заведующий московским отделом. Симпэй Гото (1857–1929) — японский политик, о его приезде в Москву «ВМ» сообщила 21 декабря 1927 года.

** Карцман Михаил Адольфович — многолетний сотрудник «ВМ». МКХ — отдел коммунального хозяйства Моссовета.

*** «Права домашних работниц на жилплощадь» («ВМ», 19 декабря 1927 года); «Права домашних рабочих на жилплощадь» («Известия», 20 декабря 1927 года). У «петита» кегль равен 8 пунктам, у «нонпарели» — шести.

**** Чарный Маркус Борисович (1901–1976) — помощник ответственного редактора «ВМ».

На главном снимке — Эмилий Миндлин в зените славы. Фото сделано, вероятно, в начале 1930-х годов / РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА. ФОНД 2552, ОПИСЬ 1, ДЕЛО 182, ЛИСТ 3.

Похожее