Мы продолжаем рубрику «О чем писала «Вечерка». Ежедневно мы выкладываем на сайт заметку из «Вечерки», напечатанную много лет назад — но именно в этот самый день. Заметки сопровождаются историческим комментарием. Это письмо Осипа Мандельштама вышло в нашей газете 89 лет назад, 12 декабря 1928 года.
«ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ
<…> Мне приходится выступать в непривычной для меня роли — отчитываться по обвинению в использовании чужого литературного материала. Дело идет о письме критика Горнфельда в № 328 «Красной Вечерней Газеты» по поводу моей обработки старых переводов «Уленшпигеля», заказанной мне издательством ЗИФ.
К столкновению с Горнфельдом меня привела дурная практика издательств, выпускающих в явочном порядке и анонимно десятки отредактированных и обработанных переводов, причем соглашение между издательством и переводчиком достигается неизменно задним числом.
Несмотря на это, считая себя морально ответственным перед товарищем по переводной работе, я, по выходе книги, первый известил ничего не подозревавшего Горнфельда и заявил, что отвечаю за его гонорар всем своим литературным заработком.
Горнфельд об этом почему-то умалчивает. <…>
Оставляя на совести Горнфельда тон и выпады его письма с попытками изобразить дело в уголовном разрезе <…>, отвечу почтенному критику-рецензенту по существу.
Позволю себе заговорить с Горнфельдом на несколько неожиданном для него производственном языке — мой переводческий стаж — свыше 30 томов за 10 лет — дает мне на это право. У нас нищенская смета на перевоплощение тех колоссальных культурных ценностей, которые мы должны протолкнуть в читательскую массу. Переводы иностранных классиков по плечу лишь крупным художникам слова. Издательства пока что не в состоянии их мобилизовать. Мы вынуждены работать на кустарном станке и все-таки выпускаем тексты лучше прежних. Педантическая сверка с подлинником отступает здесь на задний план перед несравненно более важной культурной задачей — чтобы каждая фраза звучала по-русски и в согласии с духом подлинника. Нам важно, чтобы молодежь не путала Тиля Уленшпигеля с Вильгельмом Теллем, а книжникам-фарисеям — «безгрешная книга» на полке и пустое место в умах и сердцах читателей.
<…> Моя правка, вернее ломка, Карякина, из которой возникла подавляющая масса текста (18 листов), заключалась не в механическом лавировании между его текстом и текстом Горнфельда, а в сознательном оживлении почти каждой фразы.
Я много и долго боролся с условным переводческим языком. Он страшен, въедлив, уродлив и всегда заслоняет автора. <…>
Но неважно, плохо или хорошо исправил я старые переводы или создал новый текст по их канве. Неужели Горнфельд ни во что не ставит покой и нравственные силы писателя, приехавшего к нему за 2000 верст для объяснений, чтобы загладить нелепую, досадную оплошность (свою и издательства). Неужели он хотел, чтобы мы стояли на радость мещан, как вцепившиеся друг другу в волосы торгаши? Как можно отделять «черную» повседневную работу писателя от его жизненной задачи? Из случайной безалаберности делать черный «литературный скандал» в духе мелкотравчатых «понедельничных» газет доброго старого времени?
Неужели я мог понадобиться Горнфельду, как пример литературного хищничества? <…>
Мой ложный шаг — следовало настоять о том, чтобы издательство своевременно договорилось с переводчиками — и вина Горнфельда, извратившего в печати весь мой писательский облик — несоизмеримы. Избранный им путь нецелесообразен и мелочен. В нем такое равнодушие к литератору и младшему современнику, такое пренебрежение к его труду, такое омертвение социальной и товарищеской связи, на которой держится литература, что становится страшно за писателя и человека.
Дурным порядкам и навыкам нужно свертывать шею, но это не значит, что писатели должны свертывать шею друг другу.
О. Мандельштам».
Предыстория этого письма такова. В 1928 году вышел роман Шарля де Костера «Тиль Уленшпигель». По недосмотру издательства «Земля и фабрика» автором перевода был назван Осип Мандельштам. На самом деле он только отредактировал сделанные ранее переводы Василия Карякина и Аркадия Горнфельда. Когда Мандельштам узнал об этом, он послал Горнфельду телеграмму, в которой извинился перед ним и выразил готовность отдать ему часть гонорара. Но замять происшествие не удалось. Горнфельд в ленинградской «Красной вечерней газете» обвинил Мандельштама в плагиате, а также в том, что его работа пошла тексту во вред. Поэт в письме в «Вечерку» защищал свои редакторские принципы. Горнфельда ответ не устроил, и 20 декабря он написал в редакцию нашей газеты письмо. 27 декабря заведующий литературным отделом «Вечерки» Колесников ответил ему, почему это письмо опубликовано не будет. Оба документа обнаружены исследователями в Российском государственном архиве литературы и искусства (подробнее)
«Конечно, можно почесть оплошностью, что мы дали возможность высказаться Осипу Эмильевичу Мандельштаму на страницах нашей газеты в то время, как узел дискуссии был завязан в Ленингр<адской>«Кр<асной> Веч<ерней> Газ<eте>», — писал Колесников. — Но эту оплошность нельзя исправлять за счет читателя, взваливая на него тяжелую обязанность выслушивать все реплики обоих спорящих сторон» (РГАЛИ. Ф. 155. Оп. 1. Д. 584. Л. 22).
*На снимке: Осип Мандельштам после ареста в 1938 году, архивное фото