Жизнь широкими мазками

Геннадий Шпаликов, один из лучших поэтов-шестидесятников, родился в сентябре. И почему-то в дни бабьего лета хочется говорить и думать об этом открытом и честном человеке, оставившем после себя светлые стихи и фильмы.

Его строчки такие же, как эти сентябрьские дни: прозрачные и чистые. Они пронизаны солнечным светом, но еще и какой-то прохладной свежестью. Эта же прохлада — уже утренняя — и в главном фильме, связанном с именем Шпаликова «Я шагаю по Москве». Дождь, девушка, идущая босиком по лужам. Незамысловатая песенка, ставшая гимном столицы — а ведь Шпаликов написал ее, что называется, с лету, прямо на съемочной площадке.

Звон трамвая голосист и гулок,

Парк расцвечен точками огней,

Снова я пришел на переулок —

Переулок юности моей.

Над асфальтом наклонились вязы,

Тенью скрыв дорожку мостовой.

Помню, как к девчонке сероглазой

Торопился я под выходной.

Как, промокнув под дождем веселым,

За цветущий прятались каштан,

Девочка из сорок третьей школы

И до слез смущенный мальчуган.

Он весь был легким, летящим, понятным. Удачно стартовал. Был душой компании, своим в доску парнем — для многих именно с таким вот героем ассоциируется конец пятидесятых — начало шестидесятых годов. Удивительно талантливый, но и капризный.

Легко впадал в депрессии. Пил. Пили многие, но потом имели силы восстанавливаться, как-то возвращаться в наезженную колею. А он — не умел. Потому что жил враздрызг, широкими мазками.

Пароход белый-беленький,

Дым над красной трубой.

Мы по палубе бегали —

Целовались с тобой.

Какие простые строки, понятные и даже в чем-то наивные.

Такие стихи запоминаются после одного прочтения.

Из дня сегодняшнего его трудно понять.

У человека, казалось, было все, чтобы прожить долгую счастливую жизнь. Собственно, так и называется фильм, сценарий к которому написал Шпаликов: «Долгая счастливая жизнь».

Поэт Геннадий Шпаликов добровольно ушел из жизни, которая не оказалась ни долгой, ни счастливой, картинно повесившись на собственном шарфе 1 ноября 1974 года.

Было ему тогда, конечно же, тридцать семь: возраст, опасный для каждого большого поэта.

Дети войны

По несчастью или к счастью,

Истина проста:

Никогда не возвращайся

В прежние места.

Даже если пепелище

Выглядит вполне,

Не найти того, что ищем,

Ни тебе, ни мне.

Геннадий Федорович Шпаликов родился 6 сентября 1937 года в маленьком городке Сегежа Карельской АССР. Отец, Федор Григорьевич, был военным инженером, и его направили в Сегежу на строительство целлюлозно-бумажного комбината. Через четыре года семья Шпаликовых уехала из Сегежи навсегда. На своей малой родине Геннадий Шпаликов никогда больше не был.

Ему было четыре года, когда началась Великая Отечественная. Дети, опаленные войной, понятие «защищать Родину» было для них святым. У Шпаликова (так же, как и у Владимира Высоцкого) любимой песней была «Вставай, страна огромная…» А тема отца, ушедшего на фронт, — основополагающая. В сценарии к фильму «Родом из детства» сам Шпаликов пишет так: «Это будет фильм о детстве поколения, к которому так или иначе принадлежат все эти люди, детство у них было разное, но в чем-то удивительно похожее. Может быть, потому что у всех в детстве была война, а это уже много. И еще, может быть, потому что у половины из них нет отцов — это тоже объединяет ».

В 1947 году Шпаликов был направлен в Киевское суворовское военное училище и именно там начал писать стихи и рассказы. В 1956 году, после ранения, полученного на учениях, его отчислили из училища. Шпаликов тут же поступил во ВГИК на сценарное отделение.

«Идеологически вредный»

Первая серьезная работа — фильм «Застава Ильича», снятый по сценарию Шпаликова режиссером Марленом Хуциевым, — вышел на экраны в 1965 году со значительными купюрами, с изменениями. Дело в том, что первый вариант фильма был выпущен в 1962 году — но тут же снят с проката как «идеологически неверный».

Удивительное ощущение юности, вольного ветра перемен, надежд на будущее переполняет «Заставу Ильича». Тема отца, не вернувшегося с войны, — один из важнейших мотивов творчества Геннадия Шпаликова; первомайская демонстрация, где, кажется, люди по-настоящему счастливы; поэтический вечер в Политехническом музее, где выступают поэты-шестидесятники: Евтушенко, Рождественский, Ахмадулина, Слуцкий, Светлов, Окуджава…

Сегодня этот фильм называют одним из символов оттепели. А тогда подвергли жесткой критике и признали «идеологически вредным». Лично Никита Хрущев громил «Заставу Ильича» в Кремле на встрече партийцев с деятелями литературы и искусства в 1963 году. Особенно Никиту Сергеевича разозлила финальная сцена — та самая, где главный герой разговаривает с погибшим на фронте отцом. Сергей спрашивает отца — как ему жить? А отец спрашивает его в ответ: сколько тебе лет? — двадцать три. Отец отвечает: «А мне двадцать один. Ну как я могу тебе советовать?»

Хрущев совершенно неожиданно трактовал этот символический диалог: «И вы хотите, чтобы мы поверили в правдивость такого эпизода? Никто не поверит! Все знают, что даже животные не бросают своих детенышей. Если щенка возьмут от собаки и бросят в воду, она сейчас же кинется его спасать, рискуя жизнью. Можно ли представить себе, чтобы отец не ответил на вопрос сына и не помог ему советом, как найти правильный путь в жизни?»

Сейчас такая «критика» вызывает только недоумение. А в те времена, после того, как партийные бонзы высказали негативное мнение и многочисленные замечания, на сцену заставили подняться Марлена Хуциева.

Он оправдывался, говорил, что снимал кино от чистого сердца… А потом — не поднялся, а буквально взлетел на сцену молодой Геннадий Шпаликов. Двадцатипятилетний, легкий, искрящийся. Сбивчиво и смело он стал говорить, но вовсе не слова извинений и оправданий.

Он сказал, что наступит такое время, когда слава кинематографистов будет такой же, как у героев-космонавтов; что он имеет право на ошибку… Его речь потонула в возмущенном гвалте.

Фильм нещадно порезали, выхолостили. В 1965 году он вышел на экраны, и в тот год его посмотрели 8,8 млн зрителей; он был удостоен «Золотой пластины» в Риме — престижной кинематографической премии.

Но каков Шпаликов?! Дерзкий. Смелый. Он не боялся говорить, что думал. Он так жил.

Из. Архива. 1963 год. Режиссер Марлен Хуциев и сценарист Геннадий Шпаликов во время работы над фильмом «Мне двадцать лет»

Макароны для КГБ

Писатель Владимир Богомолов (по повести которого Тарковским был снят фильм «Иваново детство») оставил нам рассказ о том, как Геннадий Шпаликов эпатировал общественность во время ресторанного застолья в ресторане «Арагви». Повод был более чем серьезный: в сентябре 1962 года фильм «Иваново детство» был удостоен Гран-при на Венецианском фестивале.

Далее — воспоминания Богомолова: «Часов в девять вечера Тарковский вышел позвонить. Вернувшись, спросил: «Вы не возражаете, если приедут Хуциев и Шпаликов? Они только что закончили картину». Конечно, мы не возражали, и где-то через час приехали Марлен Хуциев и Геннадий Шпаликов, с которым я встретился впервые. Мы пили за только что законченный их фильм «Застава Ильича», о котором Андрей сказал: «Эта картина сильнее нашего фильма». И вдруг Шпаликов, обращаясь ко мне и Андрею, говорит: «Ребята, закажите мне макароны!» Я, не заметив хитрой ухмылки Андрея (который хорошо знал способности Шпаликова разыгрывать присутствующих), воскликнул: «Гена, ты что!» Но тот настоятельно просил. В это время в кабинет, где мы сидели, зашел официант. Я попросил его принести макароны. Официант почти испуганно произнес: «У нас нет макарон. Не бывает». — «Как это, ресторан высшего разряда, и нельзя заказать простые макароны?» — спросил я.

Официант, волнуясь, стал сбивчиво отвечать: «Но вы первые, кто попросил макароны, у нас никто никогда макароны не заказывал…» Тогда я вышел к метрдотелю, дал ему «за культурное обслуживание», не помню, по-моему, рублей 25 и сказал: «Здесь за углом в магазине прекрасный бакалейный отдел, там наверняка есть макароны. Пошлите кого-нибудь, пусть купят и сварят…» Минут через 30 нам приносят макароны…

А наш кабинет, где мы сидели, имел вентиляционные прорези, забранные бронзовыми решетками из вертикальных планок.

И как только официант, подавший блюдо из макарон, вышел из кабинета, Шпаликов встал и сосредоточенно стал заталкивать макароны между прутиками решеток.

Я ничего не понимал. Мое лицо выражало недоумение, а выражение лица Р. Н. Юренева (очень серьезного интеллигентного человека) описать невозможно. «Что вы делаете?» — обратился я к Шпаликову. Андрей смеялся. Шпаликов, продолжая заправлять макароны между прутиками, невозмутимо ответил: «Знаете, техника зачастую отказывает (намекая на подслушивающее устройство), и туда сажают живых сотрудников, а о них тоже надо думать!» В этой шутке был весь Шпаликов. Безбашенный, сказали бы сейчас. Открытый и очень веселый. Не было для него никаких рамок и ограничений…

Урожден поэтом

«Геннадий Шпаликов урожден поэтом, — писала Белла Ахмадулина. — Некогда, много лет назад, я увидела его веселым, сияющим, источающим сияние: глаз, лица, улыбки». Он был таким: общительным, с вечной гитарой, готовый к любой авантюре, окруженный веселой компанией…

Первый брак — со сценаристкой, тоже вгиковкой Натальей Рязанцевой, — оказался недолгим. «Мы ничего не сделали, чтобы жить вместе, держась друг друга», — написал Шпаликов в дневнике. Расстались легко, без скандалов, на всю жизнь сохранив добрые отношения.

Инну Гулаю, вторую жену, Геннадий называл «Родина моя». И еще — «скандинавская девушка», потому что Инна носила длинные светлые распущенные волосы.

В ее внешности действительно было что-то холодное, северное. Строгая красота, огромные глаза.

Это была такая любовь, что сам воздух вокруг, казалось, был наэлектризован.

На момент знакомства Инна была, пожалуй, даже более известна, чем Шпаликов — за ее плечами была роль в фильме «Тучи над Борском» и самая «звездная» роль Наташи в фильме «Когда деревья были большими». В 1966 году Инна Гулая сыграет свою последнюю большую роль в фильме Шпаликова «Долгая счастливая жизнь».

И дальше — тишина.

Начался простой и в ее творческой биографии, и в его.

Почему так произошло? На этот вопрос нет ответа.

П. Леонидов в конце шестидесятых встретил возле Третьяковской галереи Шпаликова и записал его сбивчивый монолог: «Вот я — алкоголик профессиональный, Витя Некрасов тоже, есть еще люди, а остальные писатели профессиональные, а главный среди них — Евтуженька. В СССР нет выбора вне выбора. Или ты пьешь, или ты подличаешь, или тебя не печатают. Четвертого не дано». В то время «главное русское лекарство от всех болезней» уже сразило и Шпаликова, и Гулаю. «Долгая счастливая жизнь» не получилась. Ни семейная, ни творческая.

Шпаликов ушел от обожаемой Инны, скитался по друзьям, пил, пил… Занимал у немногочисленных оставшихся друзей деньги. Грубил. Говорил о преданных идеалах молодости.

Он — «не вписался» в новую жизнь. Навсегда остался в начале шестидесятых и меняться не хотел. А может и не мог.

Друг мой, я очень и очень болен,

Я-то знаю (и ты) откуда взялась эта боль!

Жизнь крахмальна, — поступим крамольно

И лекарством войдем в алкоголь!

Вот как объясняет кризис Шпаликова Евгений Евтушенко: «Незадолго до смерти он был у меня дома, задержался допоздна. Хотя об этом не сказал мне ни слова, я почувствовал, что идти ему некуда, и предложил переночевать. Он спал сном одинокого обиженного ребенка, а утром радостно играл с моим сыном Петей, но потом вдруг заторопился, словно стесняясь, что его неприкаянность может помешать чужому уюту.

Его обожгло, даже сожгло морозом, оледенившим наши души после многообещающей «оттепели». «Безвременье вливало водку в нас»,— написал о людях, не выдержавших такого жестокого похолодания, Высоцкий. Бывший суворовец, Шпаликов был романтиком «оттепели». Оскорбленный, оскопленный фильм по сценарию Шпаликова «Застава Ильича» сейчас кажется возвышенно-сентиментальным, а его обвиняли в «очер-__ нительстве». Шпаликов не выдержал обмана «оттепелью», не выдержал отъездов многих друзей туда, куда нельзя зайти переночевать, если некуда идти…»

Из. Архива. Вторая жена Инна Гулая, их дочь Даша и Геннадий Шпаликов

Девочка Надя, что тебе надо? 

А я — осенняя трава,

Летящие по ветру листья,

Но мысль об этом не нова,

Принадлежит к разряду истин.

Желанье вечное гнетет,

Травой хотя бы сохраниться —

Она весною прорастет

И к жизни присоединится.

Но перед тем как совершить роковой шаг, Геннадий Шпаликов снова удивил. В 1974 году он неожиданно «завязал» и начал писать странный сценарий под названием «Девочка Надя, чего тебе надо?» Синопсис сценария таков: передовица производства, токарь волжского завода Надя становится депутатом Верховного Совета СССР.

Сначала все в ее жизни идет по нарастающей, а потом одна неприятность набегает на другую, все разваливается… В финале Надя идет на городскую свалку и публично сжигает себя на костре. Смело. Эпатажно.

Шпаликов опередил свое время — такой сценарий на ура прошел бы в девяностые годы, но в 1974 году, конечно, был «непроходным». Да Шпаликову это было и неважно. Отослав сценарий в Госкино и не дождавшись ответа, через несколько дней он повесился в Доме литераторов в подмосковном Переделкине.

Геннадий Шпаликов до сих пор недооценен по-настоящему. Мы открываем его для себя по чуть-чуть, постепенно, — шпаликовские строки настолько совершенны, что буквально переворачивают сознание.

Инна Гулая пережила мужа на 16 лет — не снималась в кино, голодала, сильно пила, лежала в психиатрической клинике. Умерла при невыясненных обстоятельствах; по одной из версий — приняла огромную дозу снотворного.

Людей теряют только раз,

И след, теряя, не находят,

А человек гостит у вас,

Прощается и в ночь уходит.

А если он уходит днем,

Он все равно от вас уходит.

Давай сейчас его вернем,

Пока он площадь переходит.

Немедленно его вернем,

Поговорим и стол накроем,

Весь дом вверх дном перевернем

И праздник для него устроим…

Из. Архива. 1965 год. Сценарист Геннадий Шпаликов на съемках фильма «Я родом из детства»

Факт

В 1966 году вышел фильм «Долгая счастливая жизнь» — единственная режиссерская работа Шпаликова. Главные роли исполнили Инна Гулая и Кирилл Лавров. На Международном фестивале авторского кино в Бергамо фильм получил главный приз. Шпаликов хотел снять еще один фильм в этой же стилистике, но на «Мосфильме» ему отказали — в Советском Союзе лента осталась не замечена ни зрителями, ни критикой.

КАРТИНЫ, ПРИЗНАННЫЕ КЛАССИКОЙ: ФИЛЬМОГРАФИЯ СЦЕНАРИСТА И РЕЖИССЕРА ГЕННАДИЯ ШПАЛИКОВА

Я шагаю по Москве (1963)

Песня «Я шагаю по Москве» на слова Шпаликова стала одной из самых популярных песен начала 1960-х

Застава Ильича (1964)

Фильм вышел в сокращении под названием «Мне двадцать лет». Только в 1988 году состоялась премьера полного варианта картины

Долгая и счастливая жизнь (1966)

Единственная режиссерская работа Шпаликова. Получила главный приз на фестивале авторского кино в Бергамо

Пой песню, поэт (1971)

Биографический фильм о жизни Сергея Есенина. Представляет собой ряд новелл, посвященных жизни русского поэта

 

Из книги «Вечерка 95. Перезагрузка»

Жизнь широкими мазками: 242 комментария

  1. تلعب مكيفات الهواء دورًا أساسيًا في الحفاظ على منازلنا ومكاتبنا في درجة الحرارة المناسبة ، خاصةً خلال فصل الصيف. أصبحت مكيفات الهواء المنفصلة مشهدًا مألوفًا في كل منزل ، مما يحافظ على برودة منزلك أثناء الطقس الحار. يمكن أن يؤدي الاستخدام المطول لمكيف الهواء دون أي صيانة إلى تعطل جهازك ، مما يؤدي إلى تكبد نفقات غير ضرورية.
    تعد صيانة أي مكيف هواء وتنظيفه بشكل دوري أمرًا حيويًا للحصول على هواء منعش وخالي من التدفق ، كما أنه يساعد في زيادة العمر الافتراضي للوحدة.

    تنظيف مكيفات

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *